разные рассказы из сети

[nemirofff]

разные рассказы неизвесных авторов. читаю иногда. некоторые нечего.

Тампаксы...

История о том, что первое впечатление бывает обманчиво...

Москва. Аптека. Небольшая очередушка, у окошка супружеская пара средних лет, жена что-то назаказывала и повернувшись к мужу...

- Дорогой, что-то я еще забыла купить...?

Муж.. - Ты тампаксы не купила...

Все стали подхихикивать... мол какой он у вас заботливый, про тампаксы помнит... А муж продолжает...

- Только купи какие подешевле...

Тут все заржали в голос, и пошли реплики типа... заботливый, да еще и экономный.

муж покраснел сконфузился, буркнул жене... - Я на улице подожду...

Когда мужик вышел, жена взяла свой пакетик, повернулась к ржущим и сказала..

- Мой муж офицер спецназа и завтра едет в командировку, а тампаксами они затыкают друг другу дыры от пулевых ранений, чтоб не сдохнуть в первые минуты.... Правда смешно?

Воцарилась тишина... Все старались не встречаться глазами друг с другом...

в автобусе

Видел как-то в автобусе такой случай.

Зашли на остановке девушка молодая, мальчик трёх лет и женщина под полтинник: мама, сын и бабушка. Не перепутаешь.

Сели недалеко от меня: девушка с ребёнком на коленях у окна, бабуля у прохода. Мальчик в окно смотрит, пальцем по стеклу водит. Женщина приняла независимый вид, молодая мама отсутствующий и немного уставший.

- Ма, смотри, как у папы машина!

Пауза и недовольное ёрзанье бабушки.

Пацан ещё так прикольно говорил, совсем по-детски, шепелявил и трещал.

Но я не смогу так передать, тем более написать. Наверное, все и так знают, как говорят дети.

- Ма, а это папина машина?

- Нет, это другого дяди машина.

- А почему в ней тётя?

Бабушка фыркает. Мама просто улыбается.

- Значит, это тётина машина.

- А где папина машина?

Бабушка кряхтит что-то вроде "охо-хо". Представьте, что завтра у всех выходной, а вам сказали обязательно быть на работе. Представьте и скажите "охо-хо". Вот так и она.

- В гараже.

Это мамочка отвечает. А бабушка усмехается: "Эх!"

Пауза секунд на тридцать, дети, наверное, на большее не способны.

- Мама, а когда папа придёт?

- Папа работает. Ему некогда.

- И ночью тоже работает?

- И ночью тоже.

- Так он, что ли, совсем не спит?

- Конечно, спит. Все спят.

- Тогда почему он с тобой не спит?

Короткий торжествующий смешок ставшей уже мне неприятной бабушки и неловкая улыбка в сторону молодой мамы.

- Папа занят.

- Мама, давай найдем папу. Я по папе соскучился. Мама, а ты по папе соскучилась?

Бабушка обернулась к малышу и принялась поправлять ему курточку.

- Женечка, папа уже не придёт. Папа нашёл другую тётю.

- Мама!

Это уже гневный и какой-то раненый крик девушки. Бабушка вся торжество и независимость.

И тут, сидящий впереди парень лет двадцати пяти оборачивается к мальчику, не обращая внимания на тётку.

- Братишка, так тебя Женей зовут?

Растерянный и собравший личико в гримасу предстоящего рева пацанёнок недоверчиво смотрит на парня, прижимается к своей матери и тихо так:

- Меня Женя зовут.

Парень радостно усмехается и протягивает большую ладонь со сбитыми костяшками пальцев:

- Тогда привет! Меня Дима зовут.

Маленький Женя прижимает кулачки в груди и испуганно смотрит на руки нового знакомого. Бабушка источает подозрительность и брезгливость, мама что-то вроде недоумения и смущения, но не так картинно и книжно, как это получается у меня сказать, лёгкий налёт, понимаете?

- А я тебя, братишка, всё искал. Мы с твоим папой вместе работаем.

Вот, видишь, он протягивает мальчишке левую ладонь, где на костяшках совсем свежие рубцы, я поранился, и он вместо меня работает. Он по тебе очень соскучился, только у нас тётка-начальница злая, не отпускает его. Он дал мне твой адрес, просил подарок передать, только я адрес потерял. Уж, извини, Женёк, так получилось. Ты на меня не сердишься?

Мальчик с интересом смотрит на нового знакомого, пинает ногами спинку переднего сиденья.

- А где подарок? - застенчиво и тихо спрашивает он.

- Вот, держи, парень протягивает глянцевый журнал с автомобилями.

Женя хватает и прижимает к груди журнал, а тётка-бабушка презрительно и гневно открывает рот, явно собираясь что-то сказать.

- Заткни пасть, сука, пока я тебе башку не оторвал, проговаривает парень негромко, но так, что каждая буква впивается в повисшую тишину.

Один лишь мальчишка увлечён журналом и ничего не слышит.

Парень встает и, раздвигая помертвевших пассажиров широкими плечами, пробирается к выходу.

- Пока, Женёк! - Уже от выхода кричит он пацанёнку.

Женёк, уже увлечённый журналом, рассеянно ищет Диму глазами и машет ему рукой.

На глазах у молодой мамы слёзы. Бабушка смущённо кашляет, но под осуждающими взглядами окружающих не решается что-либо сказать.

Троица вышла раньше меня остановки на три. Малыш крепко держал папин подарок и уже болтал с мамой о всяких глупостях. Бабушка, насколько я мог видеть, молчала.

Надеюсь, молчит до сих пор.

[nemirofff]

О цене времени

Как-то раз один человек вернулся поздно домой с работы, как всегда усталый и задёрганный, и увидел, что в дверях его ждёт пятилетный сын.

- Папа, можно у тебя кое-что спросить?

- Конечно, что случилось?

- Пап, а сколько ты получаешь?

- Это не твоё дело! - возмутился отец. - И потом, зачем это тебе?

- Просто хочу знать. Пожалуйста, ну скажи, сколько ты получаешь в час?

- Ну, вообще-то, 500. А что?

- Пап - сын посмотрел на него снизу вверх очень серьёзными глазами. -

Пап, ты можешь занять мне 300?

- Ты спрашивал только для того, чтобы я тебе дал денег на какую-нибудь дурацкую игрушку? - закричал тот. - Немедленно марш к себе в комнату и ложись спать!.. Нельзя же быть таким эгоистом! Я работаю целый день, страшно устаю, а ты себя так глупо ведешь.

Малыш тихо ушёл к себе в комнату и закрыл за собой дверь. А его отец продолжал стоять в дверях и злиться на просьбы сына. Да как он смеет спрашивать меня о зарплате, чтобы потом попросить денег? Но спустя какое-то время он успокоился и начал рассуждать здраво: Может, ему действительно что-то очень важное нужно купить. Да чёрт с ними, с тремя сотнями, он ведь ещё вообще ни разу у меня не просил денег. Когда он вошёл в детскую, его сын уже был в постели.

- Ты не спишь, сынок? - спросил он.

- Нет, папа. Просто лежу, - ответил мальчик.

- Я, кажется, слишком грубо тебе ответил, - сказал отец. - У меня был тяжелый день, и я просто сорвался. Прости меня. Вот, держи деньги, которые ты просил.

Мальчик сел в кровати и улыбнулся.

- Ой, папка, спасибо! - радостно воскликнул он.

Затем он залез под подушку и достал еще несколько смятых банкнот. Его отец, увидев, что у ребенка уже есть деньги, опять разозлился. А малыш сложил все деньги вместе, и тщательно пересчитав купюры, затем снова посмотрел на отца.

- Зачем ты просил денег, если они у тебя уже есть? - проворчал тот.

- Потому что у меня было недостаточно. Но теперь мне как раз хватит, - ответил ребенок.

- Папа, здесь ровно пятьсот. Можно я куплю один час твоего времени? Пожалуйста, приди завтра с работы пораньше, я хочу чтобы ты поужинал вместе снами

Весеннее солнце и свежий воздух утомили мои ноги, и я присел на лавочку.

Слегка щурясь на солнце, закурил.

Из сладкой весенней истомы меня вывел шорох за лавочкой. Я обернулся, и увидел малыша лет шести, который пристально всматривался под лавочку. Пацан неспешно обошел лавочку, все так же продолжая что-то под ней искать.

После рождения моего сына, я стал совсем по-другому, относится к детям.

Рассматриваю малыша.

Одежда до ужаса бедная, но вроде чистая. На носу грязное пятно. Взгляд, его взгляд меня поразил. Было в нем что-то слишком взрослое, самостоятельное. Думал, что показалось, не может в шесть лет быть такого взгляда. Но малыш смотрел под лавочку именно так.

Я достал жвачку и положил подушечку в рот. Малыш на мгновение перевел взгляд на мои руки, и тут же опустил глаза на землю.

- Дядя подними ноги, пожалуйста,- глядя на меня сказал пацан.

Я больше от удивления, чем осознанно поднял ноги над землей. Малыш присел, и внимательно посмотрел на землю под моими ногами.

- И тут нету, - пацан вздохнул.

- Жвачку будешь?- спросил я, глядя на этого маленького мужичка.

- А у тебя какая, я люблю фруктовые,- ответил он.

- У меня мятная, - я достал жвачку и на ладони протянул ему.

Он, немного помедлив, взял подушечку и сунул в рот.

Я улыбнулся увидев его руки, обычные руки маленького пацана, грязные до ужаса.

Мы смотрели друг на друга и жевали жвачку.

- Хорошо сегодня, тепло,- сказал я

- Снега нет, это очень хорошо,- задумчиво сказал он.

- А чем тебе снег мешал?

- Вот ты даёшь, под снегом же ни чего не видно, - заметил мальчуган.

Малыш засунул руки в карманы, посмотрел на меня и сказал:

- Пойду я, скоро темнеть уже начнёт, а я почти ничего не нашёл, спасибо за жвачку, - он развернулся и, глядя в землю, пошёл по алее.

Я не могу сказать точно, что же именно заставило меня окликнуть его, наверное какое то взрослое уважение, к рассудительному пацану.

- А что ищешь ты? - спросил я.

Малыш остановился, чуть помыслив, спросил:

- Никому не скажешь?

- Хм, нет никому, а что это тайна? - я удивленно поднял брови.

- Это мой секрет,- сказал пацан.

- Ладно уговорил, честное слово не скажу, - улыбнувшись сказал я.

- Я ищу монетки, тут на алее их иногда можно много найти, если знаешь где искать. Их много под лавочками, я в прошлом году очень много тут нашёл.

- Монетки? - переспросил я.

- Да, монетки.

- И что прошлым летом, ты их тоже тут искал?

- Да искал, - лицо малыша стало очень серьёзным.

- А сегодня много нашёл? - ради любопытства спросил я.

- Щас, сказал он, и полез в карман брюк.

Маленькая рука достала из кармана клочок бумаги. Малыш присел на корточки, развернул газету и положил на асфальт. В газете блестело несколько монет. Насупившись, малыш брал монетки с газеты и складывал в свою маленькую, грязную ручку. При этом его губы шевелились, видно он очень усердно подсчитывал свои находки. Прошло несколько минут, я улыбаясь смотрел на него.

- Сорок восемь копеек,- сказал он, высыпал монеты в газету, завернул их и сунул в карман брюк.

- Ого, так ты богач, - ещё больше улыбаясь, сказал я.

- Неа, мало, пока мало, но за лето я тут много найду.

Я вспомнил своего сына, и себя, а кто не собирает на конфеты или игрушки деньги в детстве?

- На конфеты собираешь?

Малыш насупившись молчал.

- А, наверное на пистолет? - переспросил я.

Малыш ещё больше насупился, и продолжал молчать.

Я понял, что своим вопросом я перешёл какую-то дозволенную черту, я понял, что затронул что-то очень важное, а может быть и личное в душе этого маленького мужчины.

- Ладно, не злись, удачи тебе и побольше монет, завтра будешь тут? - сказал я и закурил.

Малыш, как-то очень грустно посмотрел на меня и тихо сказал:

- Буду, я тут каждый день, если, конечно, дождь не пойдет.

Вот так и началось моё знакомство, а в последствии и дружба с Илюшей (он сам так себя называл). Каждый день, я приходил на аллею, и садился на лавочку. Илья приходил, почти всегда в одно и то же время, я спрашивал его, как улов? Он приседал на корточки, разворачивал газету и с большим усердием пересчитывал свои монетки. Ни разу там не было больше рубля.

Через пару дней нашего знакомства я предложил ему:

- Илюша, у меня тут завалялось пару монеток, может, возьмёшь их в свою коллекцию?

Малыш надолго задумался, и сказал:

- Неа, так просто нельзя, мне мама говорила, что за деньги всегда надо что-то давать, сколько у тебя монеток?

Я пересчитал на ладони медяки.

- Ровно 45 копеек, - с улыбкой сказал я.

- Я щас, - и малый скрылся в ближайших кустах.

Через пару минут он вернулся.

- На, это я тебе за монетки даю,- сказал пацан и протянул ко мне ладошку.

На детской ладошке, лежал огрызок красного карандаша, фантик от конфеты и кусок зелёного стекла от бутылки.

Так мы совершили нашу первую сделку.

Каждый день я приносил ему мелочь, а уходил с полными карманами его сокровищ, в виде, крышек от пива, скрепок, поломанных зажигалок, карандашей, маленьких машинок и солдатиков. Вчера я вообще ушёл сказочно «богат», за 50 копеек мелочью, я получил пластмассового солдатика без руки. Я пытался отказаться от такого несправедливого обмена, но малыш был крепок в своём решении как железобетон.

Но в один день малыш отказался от сделки, как я его не уговаривал, он был непреклонен.

И на следующий день отказался.

Несколько дней я пытался понять почему, почему он больше не хочет брать у меня монетки? Вскоре я понял, он продал мне все своё нехитрое богатство, и ему нечего было дам мне взамен за мои монеты.

Я пошёл на хитрость. Я приходил чуть раньше и тихонько кидал под лавочки по нескольку монет. Мальчуган приходил на аллею, и находил мои монеты. Собирал их, садился у моих ног на корточки, и с серьёзным видом пересчитывал их.

Я к нему привык, я полюбил этого мужичка. Я влюбился в его рассудительность, самостоятельность и в настойчивость в поисках монеток. Но с каждым днём, меня всё больше и больше мучил вопрос, для чего он второй год собирает монетки?

Ответа на этот вопрос у меня не было.

Почти каждый день я приносил ему конфеты и жвачки. Илюша с радостью их лопал.

И ещё, я заметил, что он очень редко улыбался.

Ровно неделю назад, малыш не пришёл на аллею, не пришёл и на следующий день, и всю неделю не приходил. Никогда не думал, что буду так переживать и ждать его.

Вчера я пришёл на ту самую аллею в надежде увидеть Илюшу.

Я увидел его, сердце чуть не вылетело из груди. Он сидел на лавочке и смотрел на асфальт.

- Здоров, Илюша, - сказал я, улыбаясь во все зубы, - ты чего это не приходил, дождя не было, поди монеток под лавочками лежит видимо невидимо, а ты филонишь.

- Я не успел, мне монетки больше не нужны, - очень тихо сказал он.

Я присел на лавочку возле него.

- Ты чего это, брат, грустишь, что значит не успел, что значит, не нужны, ты это брось, давай выкладывай что там у тебя, я вот тебе принёс, - и протянул ему ладонь с монетками.

Малыш посмотрел на руку и тихо сказал:

- Мне не нужны больше монетки.

Я никогда не мог подумать, что ребёнок в шесть лет, может говорить с такой горечью и с такой безнадёжностью в голосе.

- Илюша, да что случилось? - спросил я, и обнял его за плечи, - зачем тебе вообще нужны были эти монетки?

- Для папки, я собирал монетки для папки, - из глаз малыша потекли слёзы, детские слёзы.

Во рту у меня все пересохло, я сидел и не мог вымолвить ни слова.

- А зачем они папке? - мой голос предательски сорвался.

Малыш сидел с опущенной головой и я видел как на коленки падали слёзы.

- Тетя Вера говорит, что наш папка много пьёт водки, а мама сказала, что папку можно вылечить, он болен, но это стоит очень дорого, надо очень много денег, вот я и собирал для него. У меня уже было очень много монеток, но я не успел, - слёзы потекли по его щекам ручьём.

Я обнял его и прижал к себе.

Илья заревел в голос.

Я прижимал его к себе, гладил голову и даже не знал, что сказать.

- Папки больше нет, он умер, он очень хороший, он самый лучший папка в мире, а я не успел,- малыш рыдал.

Такого шока я не испытывал ещё никогда в жизни, у самого слёзы потекли из глаз.

Малыш резко вырвался, посмотрел на меня заплаканными глазами и сказал:

- Спасибо тебе за монетки, ты мой друг, - развернулся и, вытирая на бегу слёзы, побежал по аллее.

Я смотрел ему вслед, плакал и смотрел вслед этому маленькому мужчине, которому жизнь подсунула такое испытание в самом начале его пути и понимал, что не смогу ему помочь никогда.

Больше я его на аллее не видел. Каждый день в течение месяца я приходил на наше место, но его не было.

Сейчас я прихожу намного реже, но больше ни разу я его не видел, настоящего мужчину Илюшу, шести лет от роду.

До сих пор я бросаю монеты под лавочку, ведь я его друг, пусть знает, что я рядом.

[nemirofff]

Ранее утро…8 марта. Будильник зазвенел, и даже не успев, как следует начать свою песню, умолк под натиском моего пальца. Почти в темноте оделся, тихо прикрыв входную дверь, направился к базару. Чуть стало светать.

Я бы не сказал, что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил забраться под куртку. Подняв воротник и опустив в него как можно ниже голову, я приближался к базару. Я еще за неделю до этого решил, ни каких роз, только весенние цветы…праздник же весенний.

Я подошел к базару. Перед входом, стояла огромная корзина с очень красивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я подошел, да цветы действительно красивы.

- А кто продавец, спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас, я почувствовал, какой ледяной ветер.

- А ты сынок подожди, она отошла не на долго, щас вернется, сказала тетка, торговавшая по соседству саленными огурцами.

Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда представил, как обрадуются мои женщины, дочка и жена.

Напротив меня стоял старик.

Сейчас я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то привлекло.

Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нем не было места, которое было бы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым. Брюки, такие же старые, но до безумия наутюженные. Ботинки, начищены до зеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок, был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нем просто отвалилась. Из- под плаща, была видна старая почти ветхая рубашка, но и она была чистой и наутюженной. Лицо, его лицо было обычным лицом старого человека, вот только во взгляде, было что непреклонное и гордое, не смотря ни на что.

Сегодня был праздник, и я уже понял, что дед не мог быть не бритым в такой день. На его лице было с десяток парезов, некоторые из них были заклеены кусочками газеты.

Деда трусило от холода, его руки были синего цвета….его очень трусило, но она стоял на ветру и ждал.

Какой-то не хороший комок подкатил к моему горлу.

Я начал замерзать, а продавщицы все не было.

Я продолжал рассматривать деда. По многим мелочам я догадался, что дед не алкаш, он просто старый измученный бедностью и старостью человек. И еще я просто явно почувствовал, что дед стесняется теперешнего своего положения за чертой бедности.

К корзине подошла продавщица.

Дед робким шагом двинулся к ней.

Я то же подошел к ней.

Дед подошел к продавщице, я остался чуть позади него.

- Хозяюшка….милая, а сколько стоит одна веточка Мимозы,- дрожащими от холода губами спросил дед.

- Так, а ну вали от сюдава алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а то….прорычала продавщица на деда.

- Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку….сколько она стоит?- тихо спросил дед.

Я стоял позади него и чуть с боку. Я увидел, как у деда в глазах стояли слезы…

- Одна, да буду с тобой возиться, алкашня, давай вали от сюдава, - рыкнула продавщица.

- Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня, -так же тихо сказал дед.

- Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка,- с какой-то ухмылкой сказала продавщица. На ее лице проступила ехидная улыбка.

Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажки по рублю.

- Хозяюшка, у меня есть три рубля, может найдешь для меня веточку на три рубля,- как-то очень тихо спросил дед.

Я видел его глаза. До сих пор, я ни когда не видел столько тоски и боли в глазах мужчины.

Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру.

- На три тебе найти, алкаш, га га га, щас я тебе найду,- уже прогорлопанила продавщица.

Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась…

- На держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари га га га га, - дико захохотала эта дура.

В синей от холода руке деда я увидел ветку Мимозы, она была сломана по середине.

Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не желая слушать его, ломалась по полам и цветы смотрели в землю…На руку деда упала слеза…Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал.

- Слышишь ты, сука, что же ты, блядь, делаешь? – начал я, пытаясь сохранить остатки спокойствия и не заехать продавщице в голову кулаком.

Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-то побледнела и даже уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня как мышь на удава и молчала.

- Дед, а ну подожди, - сказал я, взяв деда за руку.

- Ты курица, тупая сколько стоит твое ведро, отвечай быстро и внятно, что бы я не напрягал слух,- еле слышно, но очень понятно прошипел я.

- Э….а…ну…я не знаю,- промямлила продавщица

- Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро!?

- Наверное 50 гривен, - сказал продавщица.

Все это время, дед не понимающе смотрел то на меня, то на продавщицу.

Я кинул под ноги продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду.

- На отец, бери, и иди поздравляй свою жену, - сказал я

Слезы, одна за одной, покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал головой и плакал, просто молча плакал…

У меня у самого слезы стояли в глазах.

Дед мотал головой в знак отказа, и второй рукой прикрывал свою поломанную ветку.

- Хорошо, отец, пошли вместе, сказал я и взял деда под руку.

Я нес цветы, дед свою поломанную ветку, мы шли молча.

По дороге я потянул деда в гастроном.

Я купил торт, и бутылку красного вина.

И тут я вспомнил, что я не купил себе цветы.

- Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не сыграют роль эти 50 гривен, а тебе с поломанной веткой идти к жене не гоже, сегодня же восьмое марта, бери цветы, вино и торт и иди к ней, поздравляй.

У деда хлынули слезы….они текли по его щекам и падали на плащ, у него задрожали губы.

Больше я на это смотреть не мог, у меня у самого слезы стояли в глазах.

Я буквально силой впихнул деду в руки цветы, торт и вино, развернулся, и вытирая глаза сделал шаг к выходу.

- Мы…мы…45 лет вместе… она заболела….я не мог, ее оставить сегодня без подарка, - тихо сказал дед, спасибо тебе...

Я бежал, даже не понимая куда бегу. Слезы сами текли из моих глаз…

[nemirofff]

Привидение

1941 год. Начало немецкой оккупации в маленьком городке Полтавской области. В бывший райком партии вселилась комендатура. Небольшой дореволюционный двухэтажный особняк. По коридорам снуют немецкие офицеры, взвод охраны, обслуга из местных. Стучат пишущие машинки, тренькают телефоны, немецкий порядок входит в свои права.

В один из кабинетов, для разбирательства привели двенадцатилетнюю девочку. Ее поймали на улице, есть подозрение, что еврейка.

На свою беду, она и вправду была еврейкой. Родители уже месяц как поджидали свою доченьку на небе, и вот пришла пора Адочки. Месяц она бродила по городу, жила, где придется. Приютить опасную девочку никто не решился.

В комнате работали два офицера за двумя письменными столами. Один оторвался от бумаг, перекинулся парой слов с конвоиром, глянув на Аду, сказал:

-"Я! Дас юдише швайн!" и опять углубился в бумаги. Советская пионерка хоть и не понимала по-немецки, но что такое "юдиш" и что ее ждет, знала.

Она вдруг в отчаянии бросилась к дверям и опрометью выскочила в коридор. Присутствующие не кинулись догонять беглянку, а дружно заржали, ведь в здании не было ни одного окна без решетки, а внизу на выходе круглосуточная охрана и только немецкая. Бежать-то некуда, разве что заскочить в другой кабинет... А толку? Но страх смерти не имеет логики. Ада из коридора кинулась на второй этаж и забежала в первую попавшуюся открытую дверь.

Немцы обрадовались новому развлечению и не спеша, планомерно, как инопланетяне в поисках человека, обходили комнату за комнатой:

-" Тефощка. Ау! "

"Кте ты ест? "

"Ком, дас кляйн юдише швайн..."

"Ау! Ми тепя искать!"

Инопланетяне обошли все помещения на обоих этажах, потом еще раз, еще... Им уже было не смешно. Еврейки нигде не было. Через пару часов поиска они поняли, что девчонке удалось просунуть голову между прутьями в туалете, и она сбежала. И какие же маленькие головы бывают у этих подлых еврейских детей...

Тут же вызвали "майстра" из местных, и он присобачил дополнительную перемычку к туалетной решетке.

В комендатуре наступила ночь. Офицеры разошлись по домам, темный особняк опустел, только охрана у входа еле слышно переговаривалась.

С самого утра Ада лежала внутри старинного камина, но до сих пор боялась дышать. Камин зиял чернотой в самой большой комнате купеческого дома. При советской власти барство было не в почете, экономили дрова, топили буржуйками и каминную трубу заложили кирпичом, но так удачно, что внутри на высоте полутора метров получилась кирпичная полка. Сантиметров сорок в ширину, тут пока можно было переждать. Пока...

В эту ночь девочка так и не покинула своего убежища.

Наступило утро, в комендатуре затрещала работа и о вчерашней сбежавшей еврейской девочке все конечно забыли.

Только во вторую ночь Ада решилась покинуть свою норку. Она неслышно как привидение пробралась в туалет, без которого уже почти падала в обморок. Жадно напилась воды и вернулась в «свою» комнату, По запаху нашла в чьем-то столе спрятанное печенье и залегла до следующей ночи.

Так из ночи в ночь Ада все расширяла свой жизненный круг. Доходила даже до первого этажа, влезала в буфет, а там всегда можно было поживиться кусочком хлебушка, не обделяя господ офицеров. Она понимала, что если пропадет хоть кусочек сала, то будут подозрения и могут здание обыскать с собакой. А это смерть. Но пока сама Ада превращалась в дикую собачку, или скорее в затравленного мышонка с огромным не мышиным телом, которое нужно кормить. Все чувства ее обострились. Девочка слышала даже, сколько существ находится на втором этаже и сколько на первом. Лежа в камине, она чувствовала вибрацию стен от входящих в здание инопланетян. Днем не спала, боялась, что во сне пошевелится. Девчонка знала всех солдат и офицеров комендатуры, хоть никогда их и не видела. Различала по голосам, походке и запаху. Вскоре приноровилась мыться и стирать белье в туалете. Самым страшным еженочным испытанием был слив воды унитазного бачка. Со временем Аду уже невозможно было застать врасплох. Она по своим внутренним часам знала, когда под утро придут истопники, работники кухни, а уж охранники, по ночам обходящие этажи, для нее казались просто махорочными топающими слонами.

Человек ко всему привыкает.

Ада стала привидением, о котором даже не ходило слухов...

Девочка сначала интуитивно, а потом, и по словам начала понимать немецкую речь.

Жизнь шла. Ведь, несмотря на ежесекундный смертельный риск быть обнаруженной, это была все же жизнь. Чтоб не сойти с ума, она мысленно разговаривала с родителями и со "знакомыми" немецкими офицерами.

Однажды ночью, когда девчушка привычно прокралась в туалет, ее как громом поразило. На умывальнике лежали: ломтик хлеба и малюсенький кусочек мыла. Это был не офицерский туалет и мыло каждый приносил свое, могли, конечно, забыть, но хлеб откуда!!?

О НЕЙ КТО-ТО ЗНАЛ!

Ада не притронулась к этому богатству. Вдруг западня... На следующую ночь все повторилось. Эх, будь что будет, взяла. В конце концов, немцы люди педантичные. Если б что и заподозрили, то не мыльцем бы выманивали, а овчарками.

Через неделю девочка поняла, что доброй феей была уборщица тетя Зина. Толи по маленьким мокрым следам, толи еще как, но тетя Зина догадалась о «привидении». Жизнь у Ады началась царская: целый кусочек хлеба в день иногда даже с кубиком сахара.

В одно прекрасное утро в комендатуре перестала звучать немецкая речь. Все шло совсем непривычно. Дом наполнился новыми запахами и звуками. Незнакомые люди говорили только по-русски. Ада целых три дня еще сидела в камине прислушиваясь, пока не решилась выйти к нашим.

Был 1943 год.

-------------------------------------------

Четырнадцатилетнюю еврейскую девочку Аду вначале отправили в полтавский детский дом, а в 44-ом во Львовский интернат. В этом городе она и прожила всю свою жизнь. Детей у Ады не было, расплата за подорванное в камине женское здоровье.

Я знаю тетю Аду, сколько себя помню. Мы жили дверь в дверь. Меня часто с ней оставляли родители, когда шли в кино. От нее я и услышал всю эту жуть.

Году в семидесятом, тетя Ада съездила на полтавщину, где и разыскала уборщицу

Тетю Зину, которая к тому времени уже давно отмотала свою «десятку».

Узнала по голосу...

[nemirofff]

Грустная и хорошая история

1991 год, в стране агония перестройки. Нет уверенности в завтрашнем, сегодняшнем и вчерашнем дне. Кто помнит, тот помнит.

г. Львов. Мой друг живет с отцом, матерью, двумя младшими сестрами и бабушкой мамы.

Бабушке, а вернее прабабушке за девяносто, она плохо слышит, лет десять не была на улице, еле ходит по квартире до туалета и обратно. Доход семьи - зарплата родителей врачей и маленькая пенсия. Житуха с каждым днем все голоднее и напряженнее. И бабушка стала частенько хандрить и ныть:

- Бог не дает мне смерти. Все мои сверстники уже там, детей я пережила и только порчу жизнь внучке и ее семье...

Вечером вся семья пришла на семейный совет в бабушкину комнату и отец начал:

- Бабушка, ты нам не только не мешаешь, а даже наоборот. Мы хотели тебя оставить в покое и не тревожить, но нам не прожить без твоего жизненного опыта. Бабушка принимай дела, ты с этой минуты будешь у нас казначеем.

Твое слово закон, а то без четкого списка расходов нам ни на что не хватает. Вот тебе наши две зарплаты, командуй.

И бабка обложилась тетрадками, кошелечками и баночками с мелочью.

Каждый день все члены семьи по утрам вставали к ней в очередь, чтоб взять денег на карманные расходы.

Бабушка заметно ожила, она умудрилась выкружить 120 руб на новый пылесос, тем более, что родителям подняли зарплату на 40 и 60 руб. По выходным правнуки (если хорошо себя вели всю неделю) получали по рубль пятьдесят на кино и мороженое.

Через пару лет старушка деловито жалела семью:

- Как вы будете без меня, ведь все растрынькаете...

Она умерла счастливой, нужной своей семье, и так и не узнала, что Всех ее "семейных денег" 400 рублей с копейками... не хватит на один трамвайный билет который стоил 10 000, да и деньги были уже другие.

Тимуровцы

Снимал я репортаж из зала суда.

После всего разговорился с Валерой, который оказался чудесным собеседником и по совместительству судьей.

Мне очень повезло в жизни: до того дня не встречаться с судьями, и я узнал много нового к тем младенческим представлениям о их работе, которые у меня имелись ранее.

Конечно же, мы говорили о коррупции, взятках и заранее приплаченных решениях.

Я пафосно высказал точку зрения, что судьей может быть любой вменяемый человек, главное, чтобы он решал сообразно своим представлениям о справедливости и не брал взяток, а все сомнения относил в пользу ответчика, вот собственно и все. Одним словом, он должен быть двенадцатью заседателями в одном лице. И пусть будет, как будет...

Валера улыбнулся на это и сказал:

-У тебя как и у большинства людей, слишком кукольные представления о судебной системе. Даже не потому, что коррупция неискоренима.

Представь себе, что я иногда выношу судебные решения во вред честного человека, а значит в пользу преступника. И не потому о чем ты подумал. Бывало, ночи не сплю, мучаюсь, сомневаюсь, но принимаю решение не в пользу справедливости и верю, что так будет правильно...

Вот ты даже рот открыл, хочешь возразить, но сначала послушай историю из моей практики:

В начале Тверской жила-была девяносточетырех летняя бабулька, вдова генерала, героя еще гражданской войны.

На всем белом свете у нее был единственный родственник – племянник.

Племяннику и самому было уже под семьдесят. Жил он в Люберцах, но каждый день приходил к тете и ухаживал за ней. По всей видимости хорошо ухаживал, ведь она последние 20 лет сидела дома и выходила во дворик не чаще раза в год, опять же сумела дожить до своих лет. Сама бабушка частенько предлагала племяшу оформить завещание на квартиру, но тот возражал: «Живи долго тетя Эльза, а если, что - то и так, и так квартира достанется мне, как единственному родственнику. Зачем же тебе тратится на нотариуса.

Бабушка умерла.

Племяш похоронил тетю Эльзу, и стал думать, как распорядиться квартирой за миллион долларов, то ли самому жить с семьей, то ли сдавать, мало ли вариантов...

И тут на сцену выходит 25-ти летний паренек из Челябинска и заявляет, что у него на руках имеется завещание на эту квартиру в его пользу.

Племянник в шоке, дело доходит до суда, который после графологической экспертизы, выносит решение в пользу паренька. Пожилой племяш оспаривает решение.

Новый суд. Я беру это дело. У паренька из Челябинска незамысловатая версия: «Ранее с бабкой знаком не был, два года назад приехал на пару дней в Москву посмотреть Красную площадь, гуляя, забрел в тот дворик и подсел к бабушке Эльзе.

Разговорились, она узнала, что я сирота и предложила завещать свою квартиру мне.

Я согласился. Пригласил нотариуса, тот пришел и все оформил по закону у бабушки на квартире».

Понятно, что и племянник и я и все присутствующие в зале были уверенны, что это мошенничество, но в деле есть завещание, графологическая экспертиза и показания нотариуса у которого наверняка тоже «рыло в пушку», но доказательств про «рыло» нет.

Я отослал это дело на доследование и племянник, копаясь в тетиных вещах, чтобы найти какие либо улики, наткнулся на дневник, который та, при помощи огромной старинной лупы, вела вплоть до самой смерти.

Там кстати была запись о том, что она предлагала племяннику оформить завещание, но тот махнул рукой, мол, живи долго тетя Эльза.

Но самое главное, там нашлась запись двухлетней давности:

«Сегодня приходил вежливый молодой человек из ЖЕКа. Предлагал написать заявление на субсидию по оплате квартиры. Там появились мне какие-то новые льготы как участнику войны.

Я сказала, что глаза уже не видят и рука не сможет ровно все написать, но парень вызвался мне помочь и написать заявление за меня. Он дал мне несколько чистых листков, и я только подписалась в них.

Какие хорошие и воспитанные ребята работают в нашем ЖЕКе. Настоящие тимуровцы...»

Стало совсем ясно, что бедную старушку, а главное ее любимого племянника элементарно «кинули», но я вынужден был принять судебное решение в пользу паренька из Челябинска, ведь дневник- это косвенная улика, может было так, а может и нет...

Но если бы я принял решение в пользу племянника, то это пошатнуло бы весь институт завещаний.

Я принял решение в пользу мошенников, но в тоже время в пользу миллионов старичков и старушек, которые написали завещание и должны быть уверенны, что их решение, написанное в здравом уме, каким бы оно не было, не сможет быть оспорено ни одним судом и железно будет выполнено.

Даже если оно написано в пользу Челябинского паренька, приехавшего посмотреть на Красную площадь.

Об ангелах и дедах морозах

У одной женщины всё было не то чтобы хорошо или плохо, а никак.

Но ничего, она привыкла.

Перед Новым годом зашла на почту купить пару открыток – двоюродной тётушке и институтской подруге.

Присела написать дежурные слова.

За столом рядом что-то писал мальчик лет шести.

Небось, просил у Дедмороза компьютер или что они там сейчас просят.

И женшина подумала, что надо бы отослать ещё одну открытку. Дорогой Дед Мороз, не мог бы ты мне прислать немножко счастья в личной жизни, пожалуйста, я ж у тебя сто лет ничего не просила.

Мальчишка сопел от усердия. Женщина мельком глянула, над чем это он так старается. На листе танцевали кривенькие буквы, «я» и «в» смотрели в неправильную сторону. А написано было – Дед Мароз Я хачу чтоп Мама связала мне свитерь с аленями как у егора я себя хорошо вёл твой Костя.

Ну надо же. Свитерь.

Когда она вышла, давешний мальчик прыгал у почтового ящика, роста не хватало, чтоб опустить письмо. И в прыжке не получалось.

- Давай я тебе помогу, - сказала женщина. - И не стой на холоде, беги к родителям. Или с кем ты пришёл?

- Я сам пришёл. Я вон в том доме живу.

- В том? Так и я в нём живу. Вон мои окна, крайние, на девятом этаже. Пойдём, нам по дороге.

У подъезда шаркала метлой дворничиха, увидела их и сердито закричала: - Костик, где ж ты ходишь, папа уже тебя ищет, а ну домой бегом!

Мальчишка дунул в подъезд не попрощавшись.

- Странный мальчик, - сказала женщина. – Представляете, написал письмо Дедморозу, чтоб мама ему свитер связала. Я думала, дети игрушки всякие просят.

- Ничего странного, - отрезала дворничиха. – Нету там никакой мамы. У мамы любовь случилась. То ли в Канаде, то ли где. Костик её и не помнит, сколько ему тогда было – только ходить начал. Почтальонша наша говорила – мама хорошо если раз в год напишет. Сука драная.

Через пару дней завкафедрой сказала: - Что это вас, Виктория Арсентьевна, на рукоделие потянуло? У вас же с утра три пары было, вышли бы лучше воздухом подышали, а то вся зелёная, круги под глазами.

Будешь тут с кругами, если до Нового года четыре дня, и зачёты у студентов, и на вязание только ночь да дырки между парами.

Хорошо, ещё руки помнят – и лицевые, и изнаночные, и накид, и две вместе.

30-ого пришлось уламывать и материально заинтересовывать почтальоншу – чтоб отнесла. Если официально отправлять – не дойдёт, не успеет. Обещание не выдавать обошлось вдвое дороже.

А 31-ого вечером в дверь позвонили.

И на пороге стояли два дедмороза в дурацких красных шапках с белыми помпонами – большой и маленький.

На маленьком под курткой виднелся свитер с корявенькими оленями.

А большой был очень похож на маленького. Одно лицо.

А что там дальше – я не знаю.

Но вот что я сейчас вспомнила.

У бабушки моей была соседка Кравчиха, скандальная, неумная, завистливая, жадная.

Противная такая тётка.

Помню один их разговор.

Кравчиха сказала: - Ты, Дуня, легко живёшь, вон у тебя и муж мастеровитый и не пьёт, и дети с образованием, что ж мне ничего, а тебе всё – как будто ангел за тобой стоит радостный?!

А бабушка ей ответила: - Так и за тобой, Стеша, ангел стоит. Только ты его печалишь

[nemirofff]

Кто такие ветераны Великой отечественной войны? Посчитаем: война закончилась в 1945 году. Добровольцем в армию можно было пойти с 17 лет. Если солдат зацепил краешек войны – призвался в январе 1945 то самому молодому ветерану сейчас 80 лет. Но тогда этих солдат никто за ветеранов не считал. Потому что других много было. «Самые» ветераны были 1917 года рождения. Им пришлось хуже всех. Они призвались на три года в 1936 году. (Тогда призывали с 19 лет) Отслужили положенное. Но их не демобилизовали, так как началась финская война. После которой их опять не демобилизовали. Ждали войну с немцами. Потом война с японцами. Начали их демобилизовывать - тех, которые дожили - в 1946 году. Вот это были настоящие ветераны! Я ещё застал таких. И даже кое кого знал лично. В живых их теперь уже не осталось…

Первое время после войны к ветеранам ВОВ относились ещё хуже, чем в последствии к ветеранам афганской и чеченских войн. Никто о них не заботился. И даже праздник такого «День победы», по сути не было. Это был обыкновенный рабочий день. Ситуация поменялась при Брежневе. Он сделал День победы выходным и начал вводить всё больше и больше льгот для ветеранов. По мере того, как количество их всё уменьшалось и уменьшалось естественным путём.

И началось…

В середине 60-х годов, когда ветераном стало быть выгодно, туда полезли всякие проходимцы. Герои ташкентского фронта. Для того, чтобы записали в ветераны, надо было кучу справок собрать. Снимать штаны – пулевые раны на заднице показывать. И комиссия с жирными харями их осматривала и решала: чирьи это или следы от пуль? Настоящим ветеранам это было противно. А вот тем, которые всю войну себе бронь от фронта выбивали, это дело было привычное. Вот они и поналезли, оттеснив настоящих боевых ветеранов. Я этот процесс сам наблюдал.

У меня был родственник. Он попал на фронт в 17 лет. И сразу в штрафбат. За то, что в уличной драке разбил череп обрезком трубы такому же как он. Насмерть. Буйный был. Причём и в старости. Призвать его не могли – возрастом не вышел. И ему предложили: или добровольно в штрафбат или лет 15 зоны. Он выбрал штрафбат.

Так вот. У него был орден славы третьей степени. Он работал на одном крупном московском заводе. Там в кадрах числилось около четырёхсот кавалеров орденов славы со всеми причитающимися льготами. Когда при Андропове их всех проверили, осталось всего трое. В том числе и мой родственник. Остальные оказались самозванцами. Такая вот пропорция между ветеранами и «ветеранами».

Ветераны этих «ветеранов» презирали.

Однако, именно их полюбил советский агитпроп. Они рассказывали про подвиги советского народа молодому поколению. С экранов телевизоров и в школах. Почему? А потому, что настоящих ветеранов нельзя было к детям подпускать. Сейчас поясню, что я имею ввиду:

Вот один пример. По телевизору его рассказал один наш известный артист, который стал артистом уже после войны, а не был фронтовым артистом:

Он был молодым лейтенантом. Двадцати лет не было. У него во взводе служили солдаты вдвое старше него. Но они звали его «батя».

Как то раз с церковной колокольни работал немецкий пулемёт. Артиллерии где то не было. Из батальона поступил приказ: подавить огневую точку!

Командир построил взвод и обрисовал задачу. Нужны были добровольцы. Один вызвался. Диалог:

- Батя! На «Славу» напишешь? (это означало: напишешь представление на орден Славы) Я сделаю.

Командир молчит.

- Батя! На «Славу» напишешь?

- Ты вначале сделай, потом условия ставь!

- Батя, я сделаю. На «Славу» напишешь?

- Сделаешь – напишу!

- Ну я пошёл, батя!

Через час пулемёт замолчал. Ещё через полчаса приходит солдат и бросает на стол затвор от пулемёта.

- Батя, я сделал.

Командиры на него скептически смотрят.

Тогда боец вынимает отрезанную голову из вещмешка и тоже аккуратно ставит её на стол. И надевает на неё немецкую пилотку.

- Посмотри, батя!

Командир ругается:

-Ты чего это мне принёс?! Убери это сейчас же!

- Батя, я что подумал: что ты мне не поверишь! Скажешь, что я снял затвор от брошенного пулемёта.

-Уноси сейчас же это! Чтобы я этого не видел!

- Батя, ты глянь! Кровь ещё не застыла. Свеженький!

- Уноси это сейчас же!

- Батя, я унесу, унесу. На «Славу» напиши, а, батя!

Ну как этого головореза к детям допускать? Он их научит родину любить…

Один известный командир партизанского отряда за голенищем сапога всегда носил финку, вдоль лезвия которой было выгравировано его кредо: «Мёртвые не кусаются!»

Такой маааленький психологический штришок к портрету…

Пояснение: это мы их называли партизанами. А немцы называли бандитами. По современному – террористы.

Ещё типаж из фильма «Иди и смотри» Элема Климова. Кажется, по произведениям Василя Быкова. (Я сейчас намеренно пишу только широко известные факты. А то не поверят. Будут требовать ссылку на Викпедию.)

Мальчишка решил уйти к партизанам. Его инструктирует здоровенный грубый мужик:

- Наш батя – мировой мужик! С ним жить можно. Только близко не подходи – прибьёт. И далеко не отходи - догонит. И будешь жить! А вот комиссара бойся! Он как то проверял посты и нашёл одного бойца спящим. Так даже будить не стал. Ножом по горлу – и ушёл в свою землянку. И только под утро тревогу подняли.

Пояснение для штатских: сон на посту – преступление. Враг может одними ножами целую часть вырезать из-за заснувшего часового.

Оттуда же: этот мальчишка разговаривает с одной отрядной шлюшкой. Бывшей актрисой. Её эшелон разбомбили ещё в начале войны и она прибилась к партизанам.

Мальчишка: «А вот комиссар, (это который горло резал заснувшему часовому) настоящий герой!»

Девушка: «Ага, герой! Только во сне кричит и слёзы у него текут!»

Мальчишка: «Врёшь! Откуда ты знаешь?»

Девушка обрывает разговор: «Знаю, раз говорю!»

Такие люди тогда воевали…

Пояснение: Войну Василь Быков провёл в партизанском отряде. Ребёнком-подростком.

Опять из воспоминаний Василя Быкова.

Был у них в отряде один юный партизан. Всю его родню сожгли каратели. Воевал с 10 до 13 лет, пока его не убили. Геройски воевал. Любил пытать пленных немцев. А особенно полицаев. Пленных нельзя было с ним оставлять. Замучает до смерти, а если не успеет, то пристрелит. Разведка иногда пользовалась его услугами. Оставят связанного пленного в землянке с этим ребёночком, вот мальчонка к утру его и разговорит.

Теперь о том, как он погиб. На простреливаемой насквозь с обеих сторон полосе вдоль железной дороги лежал труп немца. У него на пальце сверкало кольцо. Этот мальчишка пополз под огнём к трупу. Попробовал снять кольцо. Оно не снималось. Бесстрашный партизан отрезал палец у трупа, сунул обрезок себе в рот и зубами сдёрнул кольцо. И пополз назад, держа кольцо во рту. На обратном пути его и подстрелил немецкий снайпер. Так его с этим кольцом во рту и похоронили.

Василь Быков пишет, что партизаны очень уважали храбрость. Храброму человеку многое могли простить. Но после смерти этого малолетнего отморозка все в отряде почувствовали какое то облегчение.

Далее писатель размышляет: «Я теперь думаю, что правильно, что этого мальчишку убили. Кем бы он стал в мирное время? А может быть – размышлял Василь Быков – назначили бы его пионером-героем. И было за что. Воевал он геройски. Совершенно был лишён инстинкта самосохранения. Сейчас бы на его примере учили бы детей родину любить.» (Это я пересказал рассказ писателя своими словами).

Когда партия поставила вопрос о воспитании молодого поколения в духе патриотизма на примерах героев войны, надо было срочно создать этих героев. Потому что ветераны для этого не годились. Вот их и подменили герои ташкентского фронта. Их знающий человек легко отличит. По тому, как они носят награды. И по самим наградам. Ветераны насилии награды плотно. Одной или двумя планками. Они наползали одна на другую и занимали мало места на груди. Это на парадном кителе. А на рабочем носили просто орденские планки. Так удобнее. А то и вовсе не носили.

У «ветеранов» награды расставлены широко. По всей груди. Чтобы иконостас получился во всю грудь. Так заметнее. И все награды круглые. Из круглых наград – медалей - ценили ветераны только медаль «За отвагу». Она белого цвета. Ну ещё немного медали «За взятие…» Будапешта, Берлина и т.д. Медаль «За боевые заслуги» считалась «писарской» наградой. Если какому то фронтовику её давали, то он стеснялся её носить.

А у «ветеранов» все медали жёлтого цвета. Юбилейные. 5 лет победы, 10 лет победы и т.д. Плюс другие юбилейные. За послевоенные годы могло накопиться десятка полтора жёлтых кругляшков. Целый иконостас получался. Если правильно развесить.

И что характерно, эти «ветераны», кажется, размножаются делением. Годы проходят, а на трибунах их меньше не становится.

Кстати, о трибунах и президиумах. Ещё один повод назначить «ветеранов» из героев ташкентского фронта. Надо же кого то в президиумы сажать. Ветеранов наши начальники боялись. Чёрт-те что могли натворить или сказать перед камерами. Вот и приходилось…

Несколько реальных историй, что могли натворить ветераны в тылу.

Отец рассказывал:

Особенно много случаев было, когда воинские эшелоны шли на восток после войны. Опасно было с ними ездить штатским. Штатских били. Один вагонный вор ночью полез в вещмешок к солдату в общем вагоне. Трофеи искал. Его заметил один бурят из солдат. И схватил его. Вор показал ему нож. Бурят громко завизжал на весь вагон. Солдаты повскакивали с полок. Схватили вора, открыли окно и вытолкнули его головой вниз на ходу из поезда. И полезли по полкам досыпать.

Приехали на одну забайкальскую станцию. Поезда встали. Надо было где то пожить, пока опять пойдут. Привокзальная гостиница стояла пустая. Но комендант туда никого не пускал. Приказа не было. Солдаты забили ему в задний проход ключи от дверей и бросили со второго этажа гостиницы в озеро. Уже было прохладно. На озере встал ледок. Этот комендант проломил ледок и барахтался, пока не утонул. Никто его не спасал. Солдаты заселились в гостиницу.

Милиция, как приходили в города воинские эшелоны, пряталась. Солдаты считали ментов тыловыми крысами и презирали. И солдаты везли с фронта много запрещённых предметов: трофеи, пистолеты и гранаты. Милиция и местные ВВ связываться с ними боялись. Да и было их мало. На наведение порядка на всём Транссибе явно не хватало.

А вот более поздний случай:

Одному безногому ветерану уже в конце 60х годов выделили инвалидную коляску на электрическом ходу с аккумуляторами. Ему пришло время ежегодной медкомиссии. На предмет проверки: может, его ноги уже отрасли и он незаконно получает пенсию за инвалидность? А главный хирург оказался сволочью. Всё заворачивал безногого инвалида: ЗАЙДИТЕ завтра, ЗАЙДИТЕ после трёх часов. Я сейчас занят и т д.

Инвалид оказался танкистом. По длинному коридору больницы разогнал свою коляску (а она весил килограмм сто без пассажира) и таранил главного хирурга. Сломал ему несколько рёбер и ключицу. Инвалида судили. Дали ему год условно с конфискацией орудия преступления – инвалидной коляски на электрическом ходу.

И такие случаи с ветеранами были типичными. Я их много знаю.

И как таких отморозков сажать в юбилейный президиум? Рядом с «дорогим и любимым»?

Вначале пускали ветеранов на юбилейные мероприятия, но потом перестали. Подвыпив, ветераны, случалось, начинали п..здить «ветеранов». Скандал в благородном деле воспитания юношества ни к чему.

Вот и заменили власти ветеранов на «ветеранов».

Молодое поколение глядит на них и что то не чувствует уважения к «героям». Чисто инстинктивно. Чувствуют фальш. На уровне интуиции. Вот и тянет их на мультяшных рембо.

А книжек настоящих ветеранов, причём таких, которые не ставили себе цель воспитывать молодое поколение, а просто писали, молодёжь не читает. Отвыкли от чтения. Да и мало правдивых книжек. Раз-два и обчёлся.

А для тех, кто интересуется настоящей войной, я бы порекомендовал А. Фадеева. «Разгром» и «Последний из удеге». Или Бабеля «Первая конная», но только журнальный вариант. А то в том двухтомнике, что есть у меня, сильно отредактировано. Убраны в частности эпизоды, где красные казнят евреев - белогвардейцев. Еврей Бабель смотрит на это. Ему это не нравится, но он не вмешивается. Эти сцены исключили. Так как «давно доказано», что еврей еврею друг, товарищ и брат, а тут Бабель такое пишет! Разлагающе влияет на неокрепшие умы. Вот цензура и поработала.

Это про гражданскую войну.

Ещё рекомендую «По ком звонит колокол» Хемингуэя. Это о работе диверсанта во время испанской войны. Тоже правдиво описывает.

А больше ничего и не знаю. К сожалению, вся советская военная проза сильно отлакирована в части характеров советских воинов из идеологических соображений.

А в постсоветских сочинениях тоже правды нет: сплошная чернуха и тоже из идеологических соображений.

Можно было бы поговорить с ветеранами чеченских и афганской войн. Только настоящие ветераны не любят говорить о войне. Зареклись. Не понимают их штатские. Если говорить правду, то примут за трусов и подонков. А врать не хочется.